Мучения маленьких гениев

Маленькие гении производят пугающее впечатление. Есть что-то в этом ненормальное, когда  кроха, которому в пору куличики из песка лепить или с горки кататься,  уже знает то, что взрослые дяди и тети, когда-то плохо выучив в школе,  потом благополучно успели позабыть.

Самый известный пример подобного рода, пожалуй, Вольфганг-Амадей Моцарт, который едва выучился ходить и лепетать слова, как был усажен папой за клавесин, и к 6-ти годам сочинял музыку. Менее известен Сен-Санс, хоть он тоже «начал» в два с половиной года, а к пяти сочинял уже «безупречные по технике пьесы». Все же гений Моцарта не оставил и во взрослой жизни, и его мелодии популярны до сих пор. Сен-Санса знают знатоки и любители, а стоит заиграть фрагмент из «Сивильского цирюльника», «Турецкий марш» или «Сороковую симфонию» Моцарта и самый далекий от музыки человек начнет  радостно мычать, старясь попасть в такт.

***

Юным гениям во все времена жилось не сладко, а главное не долго. Природа видимо сама исправляла «сбой» и избавляла их от мук «многия познания», которые, как известно лишь «умножают печаль» и порождают «суету сует». Чаще всего «вундеркинды» редко переживали свое детство и большей частью до могилы их доводили  восторженные родители. Обнаружив у своего чада проблески какого-нибудь таланта, родители наседали на них с безжалостностью рабовладельцев. Под предлогом того, что хотят «обеспечить ему карьеру и будущность», они эксплуатировали маленького человека, желая погреться в лучах его славы и поднабить собственные карманы золотишком.

Одними двигало простое тщеславие, кто-то действительно считал, что помогает своему чаду «раскрыться». Но,  ради чего бы то ни было,  они загоняли собственных детей в суровые рамки дисциплины, лишая их детства. Никаких гуляний, никаких приятелей - только книжки, только гаммы или тренировки. В качестве развлечений - выступления перед публикой.

Маленьких мучеников интеллекта возили в богатые дома «на показ», как карликов или горбунов из цирка уродов. Там они «работали по полной программе», изумляя всех. Но родителям хотелось большего! Чего именно, они и сами порой не знали, но им очень-очень хотелось. Это же были их собственные дети. Они имели на них все права. А у детей никаких прав никогда не было. Они были «папины и мамины».

***

Имя одного из самых древних мальчишек, павших жертвой амбиций своих родителей, было Сульпиций Максим, сын Квинта из рода Клавдиев. Этот отрок был наделен редким поэтическим даром, и в  возрасте 11-ти лет  Квинт Сульпиций Максим принял участие в поэтическом турнире, собравшим в 94-м году новой эры всех известнейших поэтов Греции и  Рима. Мальчишка импровизировал на тему: « Какими словами мог Зевс бранить Гелиоса за то, что он доверил солнечную колесницу Фаэтону» и его стихи были столь хороши, что потрясенные его даром, а более возрастом, судьи отдали венок победителя ему, избрав его из 52-х взрослых поэтов, принимавших участие в этом грандиозном турнире.

Это был колоссальный триумф, и в тоже время трагедия для поэта. Дело в том, что его родители - папаша Квинт Сульпиций Энграним и мамочка Луциния Януария - и того прежде понуждали сына к чрезмерным занятиям. После выигрыша приза они так насели на бедолагу, что Сульпиций в одной из своих эпиграмм горько сетовал на то, что день-то и ночь ему не дают покоя от занятий и весь-то он изнемог, утомился и болеет непонятно чем.

По римским законам родители имели над своими сыновьями полную власть до исполнения им пятнадцати лет – лишь потом он мог с легким сердцем посылать их куда подальше и заниматься тем, что ему хочется.  Родители Сульпиция Максима, пользуясь своим родительским, так насели на сына, что на этой поэтической каторге Сульпиций протянул меньше полугода.  В возрасте 11-ти лет 5-ти месяцев и 12-ти дней древнеримский поэт  Максимка умер от истощения сил и горького разочарования в жизни.

Даже после его смерти родители не унялись, и воздвигли на римском Капитолии монумент, в основание которого была вмурована урна с прахом их сына. На постаменте стоял сам Квинт Сульпицый Максим, облаченный в тунику увенчанный лавровым венком победителя поэтического турнира. Правую руку он навек прижал к груди, а в левой держит полуразвернутый свиток. Весь постамент по заказу папы и мамы, доконавших своего сына чрезмерными нагрузками, был исписан на латыни и по-гречески стихами, сочиненными покойным. Там же был приведен рассказ  о его победе на турнире, и в точности указано, чей он был сын. Даже та жалостливая эпиграмма была приведена: Квинт и Луция желали, как можно полнее сохранить в веках «творческое наследие» своего гениального сына, всячески подчеркивая, что это именно их собственный, родной сын, был таким умненьким и талантливым, что победил всех взрослых конкурентов.

Время пощадило этот памятник, он пережил величие и паденье Рима, времена варварства и запустения, эпоху Возрождение и многое другое. Жаль, что теперь уже нельзя дополнить усилия семьи покойного по увековечиванию имени сына и своих собственных вместе с ним, тайком нацарапав на памятнике Максима назидательную надпись, в стиле, свойственном тогдашним надгробным эпитафиям:

«Взрослый, читающий это посланье, скорбным примером моим вдохновившись,

Квинтова сына погибшего юным,

Коли ты чадо свое угнетаешь, деланьем лишних и скучных уроков,

Прочь отмети все свои устремленья!

Сжалься над собственной отрслью беспечной, выпусти сына во двор поразвлечься, младость потешить и вволю побегать.

Детство, оно ведь так быстро проходит, зрелость и старость его не заменят, Ты уж и сам это понял читатель».